Oh! Darling
Говорят, лучший подарок - сделанный своими руками 
Счастья тебе, Гокудера-кун! 
Название: HaruKaze
Автор: Satisberry
Фэндом: KHR!
Пейринг: Гокудера/Хару
Рейтинг: RG-13
Жанр: гет, романс, повседневность
Саммари: Люди встречаются, люди влюбляются...
Предупреждения: ООС. Озабоченный Гокудера XD
Примечания: написано на композицию SCANDAL - HARUKAZE Название составлено их Её имени - Haru и Его стихии - Kaze, прочтение иероглифа "ветер"
4942 словаПочему именно он? Глупый вопрос, Гокудера.
Потому что лето. Все, кто мог, разъехались из скучного и душного Намимори куда глаза глядят.
Джудайме с чадами и домочадцами махнули к Йемицу в Италию. Когда Гокудера провожал их на местной автостанции, обливающаяся слезами Бьянки обещала слать «милому маленькому братику» самые лучшие открытки с видами их дорогой родины. Глядя вслед отбывающему в аэропорт автобусу, Гокудера думал, что предпочёл бы открытку с Несси. Никакой ностальгии по серым холмам, бесконечным виноградникам и прочим прелестям Сицилии он не испытывал. Так уж вышло, что его последним заказом в Италии были взрывные работы в мраморном карьере близ богом забытого Милаццо. Удивительно тупая сапёрная команда из местных: то ли всему виной несносная жара, то ли вино, которое эти ребята дули вместо воды, то ли рыба на маленьком прибрежном рынке успевала испортиться раньше, чем её развезут по тратториям – вникать было недосуг. Просто Гокудере пришлось два дня лазить по окрестным холмам, заново составляя план работ, утверждать смету, трястись на раздолбанном полугрузовичке к поставщику взрывчатки, торговаться, срывая голос и нервы, а когда рассчитывал подремать на обратном пути, как снег на голову свалилась полиция. Впрочем, снегу бы Гокудера обрадовался, а вот облава на «террористов, собирающихся взорвать градообразующее предприятие» - это вам не плюшки трескать. За свой нефтезавод местные готовы любому глотку перегрызть. И плевать, что в анонимном звонке от конкурирующей фирмы не было и слова правды. Пришлось петлять между лимонных рощ и виноградников, удирая, что твой Одиссей от циклопов. Помнится, размечая площадку под бурение шурфов, Гокудера твёрдо решил, что попробовать стать боссом Вонголы всяко лучше, чем и дальше тут пыль глотать.
Открытку Бьянки, кстати, прислала. С какими-то живописными развалинами, выглядящими точь-в-точь как тот карьер после взрыва.
Гокудера раздражённо пнул оброненную какой-то глупой домохозяйкой редьку и ускорил шаг.
Сасагава с сестрой и Хром уехали к родственникам в Акиту, Мукуро его рыжая ММ увезла знакомиться с родителями (при воспоминании, как тот перед отъездом почему-то позвонил ему и пьяно рыдал в трубку, Гокудеру передёрнуло), даже Хибари больше не украшал собой школьную крышу.
Ямамото, отчаливший с бейсбольной командой в спортивный лагерь, тоже осчастливил Гокудеру открыткой. С цветочками. Видать, удары бейсбольной битой по голове мозгов не прибавляют. Завёл бы он уже себе подружку и прекратил названивать каждый день с радостными рассказами о ходе тренировок. Или думает, что Гокудера тут со скуки дохнет? У него, между прочим, все каникулы по дням расписаны. Деньги, знаете ли, с неба не падают, а людям всегда нужно что-нибудь взорвать. Иногда даже без криминала, хотя чего уж там, особо капризничать не приходится.
Раздавшийся час назад звонок от Реборна грозил сорвать Гокудере как минимум два очень выгодных контракта. Плюс пострадавшая репутация. Плюс нянчиться придётся именно с чёртовой Хару. Если б не она, Гокудера просто переехал бы в гостиницу и работал оттуда. Или пожил недельку в какой-нибудь недостройке, ему не привыкать. А теперь перед ним весёленькая перспектива: забрать несносную девчонку из летней школы, притащить к себе домой, сидеть тихо и не высовываться. Что это за разборки такие, при которых кому-то может понадобиться глупая курица вроде Хару, Гокудере сообщить не изволили. Просто велено сидеть и ждать звонка. Подстава подстав, как говорит обожающий тупые юмористические шоу Ямамото.
У ворот школы Гокудера притормозил: и где тут искать это визгливое недоразумение? На его счастье, занятия только что кончились, и Хару обнаружилась во дворе, в компании ещё нескольких, с виду таких же бестолковых, существ женского пола.
- А ты что здесь делаешь, Гокудера-сан? – договаривала Хару уже на бегу.
Протащив её несколько шагов, Гокудера, как мог, аккуратно прислонил девчонку к забору, бесцеремонно зажал ей рот ладонью и в нескольких предложениях обрисовал ситуацию. Не то, чтоб ему нравилось выглядеть как маньяк-насильник в глазах её остолбеневших подружек, но по опыту Гокудера знал: когда Хару раскрывает рот, мозги у неё отключаются. Обычно с ней можно всласть попрепираться, но сейчас у Гокудеры горели контракты, зверски хотелось есть, и вообще было плохое настроение. Обычная девчонка от такого обращения уже брызгала бы ему в глаза из перцового баллончика, попутно звоня в полицию и громко вереща, но Хару, при всех своих закидонах, оставалась девочкой Вонголы.
- Гокудера-сан попросил меня порепетировать с ним роль хулигана для школьного спектакля, - не моргнув глазом, выдала она подругам, - правда же, у него талант?
Девчонки согласились, что одарённость прямо-таки бросается в глаза, и никто из зрителей не усомнится, что этот красавчик – отъявленный роковой злодей. Прощебетав ещё несколько успокоительных фраз, она послушно засеменила рядом со стремительно покидающим двор Гокудерой. Провожающие их девчоночьи взгляды были однозначными: парочка хоть куда, повезло этой хитрюшке Хару, с виду такая скромняшка, а парня подцепила что надо.
- Даже на чуть-чуть нельзя домой зайти? – какая-то она сегодня странная: не кричит, не спорит.
Может, стоит её почаще к забору прижимать, ехидно подумал Гокудера.
- Нет. Сочини что-нибудь, чтоб родители не вздумали тебя искать, и так проблем выше крыши. И не смотри на меня так!
- Как, Гокудера-сан?
- Как больная овца! Ты что, съела что-то не то? Шамал в Италии, а в больницу нам нельзя, имей в виду!
- Хару страшно, - просто сказала девушка. – Прямо руки трясутся. Вот если бы Тсуна-сан был здесь…
- Вот если бы на Титане было потеплее, я бы туда эмигрировал, - раздражённо перебил Гокудера. – Дай руку.
- Зачем? – она тут же, на всякий пожарный, спрятала ладошки за спину.
- Деньги возьми, дура, надо продукты купить. Мы, может, на неделю дома застрянем, а у меня в холодильнике мышь повесилась.
- У тебя повесилась – ты и хорони. Тьфу, запутал! Ты и покупай, в смысле.
- Да запросто, только ты это есть не станешь. Женщины же помешаны на правильном питании. Так что заткнись и бери деньги, и имей в виду – больше у меня нету.
- У Хару тоже есть немножко, - она вынула из сумочки розовый кошелёчек с Хелло Китти.
- Купи себе конфеты, или прокладки, или что там у вас ещё важного бывает.
- Чупа-чупс тебе куплю, Гокудера-сан. Самый большой.
- К чёрту сладости, лучше гамбургер.
- Хару не для этого, - она потыкала наманикюренным пальчиком в экран телефона и что-то вдохновенно зачирикала.
Странная она. Все девчонки странные.
- Для всех Хару поехала к Момоке-сан, утешать её по поводу очередной несчастной любви, - доложила Хару через пару минут.
- Родителей не насторожит, что ты даже трусы запасные не взяла?
- Два чупа-чупса, чтоб уж точно тебе рот заткнуть, Гокудера-сан.
- И что я такого сказал?
- Мы достаточно близкие подруги, чтоб я могла пользоваться её вещами. Ты же тоже так делаешь?
При мысли о том, чтоб надеть трусы Ямамото, Гокудеру едва не стошнило.
- Купи-ка ты себе трусы, - решительно сказал он, сворачивая к супермаркету, – я тебе свои не дам, имей в виду.
Фуражная экспедиция прошла довольно мирно, всего-то и поцапались пару раз. Сначала в овощном отделе, где Гокудере всё решительно не нравилось.
- Я тебе не баран, чтоб травой питаться!
- Это не трава, а овощи!
- Купи нормальной еды!
- Кто готовит, Гокудера-сан, ты или Хару? Закрой рот и открой сумку!
- Это даже на вид ужасно!
- Только в обморок не падай, Хару тебя не потащит!
Старушку, назвавшую их перепалку «Трогательным воркованием молодожёнов», Гокудера одарил бешеным взглядом.
- Тише, Гокудера-сан, хочешь, чтоб нас тут запомнили? – Хару приторно улыбнулась старушке, пробормотав что-то про «Милые бранятся – только тешатся».
Гокудера сплюнул и открыл сумку.
Его отказ отпустить её в одиночку покупать бельё уставшая от перепалок Хару восприняла со стоицизмом святой мученицы.
- Молодой человек, а Вы как думаете? – продавщица сунула под нос превратно идентифицированному Гокудере ворох кружевных разноцветных фитюлек.
- Эти, эти и эти, - не задумываясь, ткнул пальцем Гокудера.
- Но Хару хочет такие, - замотанная девчонка уже даже не краснела.
- Не твой стиль, не твой цвет, и вообще, сколько тебе лет? Это же для детского сада.
- У вашего жениха прекрасный вкус, - вид у заворачивающей покупки труженицы прилавка был откровенно завистливый.
- Он мне не жених.
- Упаси Господи.
Они переглянулись и синхронно скривились.
… Преследователей он вычислил сразу, однако гордиться было нечем – их и слепой опознал бы без труда. Даже обидно, что за ними прислали таких дилетантов. Тут, знаете ли, не Амстердам, чтобы парочка идущих чуть ли не в обнимку парней не выделялась из толпы.
- Хару, ты ведь хорошо бегаешь?
- Ну да, Хару же хоккеистка. Хочешь в догонялки сыграть, Гокудера-сан?
- Чем твоя черепушка забита, даже представить страшно. Нам нужно не дать плохим парням вычислить, где я живу, - Гокудера предусмотрительно придержал её двумя пальцами за подбородок, не давая испуганно завертеть головой. – Когда побежим, просто держись рядом, поняла?
- А если забор? Я не умею…
- Я подсажу. И не вздумай кричать, или небом клянусь, я тебя брошу и убегу.
- Х-хорошо, - он заметил, как дрожат её губы. И руки. Чего уж там, девчонка вся тряслась, как полуотклеившийся баннер на ветру.
- Хару, ничего не бойся, - он прямо всю душу вложил в эти «папочкины» интонации. – Дома сможешь пореветь, если захочешь. Обещаю не сердиться.
- Продукты бросим? – печально спросила Хару.
Уф, вроде успокоилась.
- Ни в коем случае, - твёрдо сказал Гокудера. – Следи за ними, или мне придётся съесть тебя.
Хару несмело улыбнулась и доверчиво сунула ему свободную ладошку.
Для глупой женщины она сработала просто на сто из ста. Старательно бежала рядом, исправно пряталась за него, когда приходилось отстреливаться, тащила оба пакета с продуктами и, главное, помалкивала. Заперев дверь, Гокудера ещё несколько минут метался от окна к окну, пока не убедился окончательно, что их не выследили. Ну, где там этот комок нервов?
Хару, к его изумлению, и не думала взахлёб рыдать в уголке. Вытащила из шкафчика всю его нехитрую кухонную утварь, и уже что-то чистила, резала и медитативно размешивала ложкой. Всё же Ямамото прав, женщины – поразительный народ. Займите их нехитрый разум успокаивающей повседневной рутиной, и они словно впадают в спасительный транс, избавляя себя и окружающих от лишнего стресса.
- Всё в порядке, - чуток поддержки девчонке не помешает. – Разобралась тут?
- Хару сегодня покупала нижнее бельё вместе с парнем, убегала от вооружённых людей, - она облизала ложку, - и ей предстоит спать в одной комнате с Гокудерой-саном. Хару даже не знает, что из этого хуже.
- Зато будет, о чём написать в сочинении «Как я провела лето», - хмыкнул Гокудера.
- Да и выбора всё равно нет, - она пожала плечами и поставила перед Гокудерой тарелку.
Готовила Хару даже лучше, чем раньше. Ну, или Гокудера был очень уж голоден.
- Чего не ешь? – его нервировало, как она сидит и смотрит, чуть ли не в рот.
- Хару ждёт, не станет ли Гокудере-сану плохо. Вдруг в шкафчике были не пряности, - она бесхитростно похлопала ресницами.
- Кьяя!
- Хару думала, невинная шутка разрядит обстановку, - виновато пробормотала девушка, хлопая подавившегося Гокудеру по спине.
- Гокудера-сан готов разрядить в кого-нибудь пистолет! – рявкнул он.
Хару испуганно сжалась, пятясь куда-то за холодильник.
Молодец, Гокудера, давай, повопи ещё.
- Да не шарахайся ты так, - он опустился обратно на табуретку, усилием воли стирая с лица гримасу гнева. – Гокудера-сан немного обеспокоен, вот и всё.
О боже, он уже говорит, как эта дурёха. С кем поведёшься – так тебе и надо. Гокудера счёл за лучшее ретироваться в комнату – телевизор не дрожит, какие рожи ему не корчи.
Хару просочилась следом незаметно, как ниндзя. Взяла в заложники стопку журналов и устроилась с ними в кресле, поджав ноги. Гокудера тупо смотрел в экран и думал, какие круглые у неё коленки. И смешные маленькие пальчики на ногах. И как она облизывает губы, переворачивая страницы.
Эк тебя разобрало-то, Гокудера. И, главное, так вовремя.
Хару то ли фыркнула, то ли хрюкнула, и быстренько закрыла очередной журнал.
- Что, молекулу ДНК увидела? – поддел её Гокудера.
- Скорее, способы её передачи от одной особи к другой, - Хару сунула отвергнутое печатное издание под уже прочитанные экземпляры.
Твою ж дивизию. «Весёлые картинки», успешно заменяющие Гокудере девушек из плоти и крови, не отличались даже минимальной скромностью.
- Гокудера-сан так мило краснеет, - ему кажется, или проклятая девчонка тихонько хихикает в ладошку?
Суть происходящего на экране Гокудера так и не уловил.
- Всё, спать, - время было ещё «детское», но от этих её коленок у Гокудеры уже голова кругом шла.
И мысли бродили совсем недетские. Он даже сел так, чтоб её не видеть, да вот не помогло что-то.
- Постелешь себе на кровати, - он уставился в недра шкафа так внимательно, словно надеялся обнаружить там по меньшей мере Нарнию, - и в ванную можешь первая топать.
- Гокудера-сан, - она выглянула откуда-то из подмышки, и Гокудера едва не заорал от неожиданности, - Хару нужно полотенце. И во что-нибудь переодеться.
- Мы же тебе трусы купили, - недоумённо скосил на неё глаза Гокудера.
- Не слишком смело будет тут в одном белье расхаживать?
Лучше б она этого не говорила.
- Возьми футболку. Любую. И вообще всё, что захочешь! – договаривал он уже из коридора.
Ну, пойдёт она в душ вторая, куда ей торопиться-то?
Конечно, передёргивать на светлый образ одной из подружек Десятого не слишком политкорректно, но Гокудера и так сегодня весь день был хорошим мальчиком, не требуйте от бедного подростка невозможного.
Хару сидела на краешке расстеленной постели, чинная, как монашка перед причастием.
- Свободно, - Гокудера недобро зыркнул на предмет своих непрошеных грёз из-под полотенца.
Хару мимоходом легонько провела пальчиками по его подбородку. Гокудера отшатнулся.
- Мыло, - когда Хару вот так, краешком рта, улыбается, у неё такая забавная ямочка на щеке.
Звуки льющейся в ванной воды заставили Гокудеру выкрутить громкость телевизора на полную – чтобы не представлять себе ничего криминального. Но он всё равно представлял.
… Проняло её ночью, часа в три. Услышав сквозь сон сдавленные рыдания, Гокудера поступил, как настоящий мужчина – попытался снова заснуть. Минут через двадцать стало ясно, что так и до истерики недалеко. Гокудера вздохнул, принёс с кухни стакан воды и заставил Хару сесть. Кажется, вода вытекала со слезами быстрее, чем всхлипывающая девчонка её глотала.
Где наша не пропадала, подумал Гокудера, хуже всё равно не будет. Он скользнул за спину Хару, сел, прижав к себе дрожащую девушку и старательно не думая о том, чего касаются его ноги и руки.
- Ты же помнишь, что такое «Вонгола»? – пугающе ласково замурлыкал он. – «Вонгола» - это «ракушка». Ты в раковине. В домике. В безопасности. Тебя никто не обидит…
Он продолжал бормотать какую-то медитативную чушь, пока Хару не притихла – то ли от слов, то ли от звука голоса, то ли просто устала плакать. Кажется, Гокудера и себя этой болтовнёй успокоил, даже почти задремал, прижавшись щекой к вкусно пахнущим мягким волосам.
- Спасибо, Гокудера-сан, Хару уже в порядке, - она заёрзала, пытаясь высвободиться. – Можешь отпустить.
- Точно реветь не будешь, женщина?
- Точно-точно, Гокудера-сан.
- А давай ещё так посидим? – уютно пригревшийся Гокудера снова попытался заснуть.
- Хару смущает мужская гордость Гокудеры-сана, - он сначала даже не понял, что она там шепчет.
А когда понял – оцепенел. Зачёт, Гокудера, у тебя стоит даже на полумёртвую от страха зарёванную девчонку. Возьми с полки пирожок, только смотри, не подавись. Будь он девочкой, которую облапал озабоченный извращенец, уже бился бы в истерике, а сцапай этот гипотетический урод его самого – бил бы морду и орал во всё горло. Вот сейчас-то отольются кошке мышкины слёзки…
- Всё нормально, Гокудера-сан, - он вспыхнул, узнав собственные интонации. – Просто расцепи руки.
«Ты сможешь, Гокудера-сан» - саркастически добавил он про себя, соскакивая с кровати.
- Ты извини, Хару, я ничего такого не имел в виду, - торопливо начал он, - это случайно получилось, ты не думай…
- Хару знает, что у взрослых это вроде как комплимент, - он чуть язык не прикусил от неожиданности. – Спокойной ночи, Гокудера-сан.
… За следующие два дня он сделал все летние задания (к которым до этого и в мыслях не было притрагиваться), навёл порядок в шкафах, починил тумбочку и даже окна помыл. Ну, если честно, окна вымыла Хару, он только давал ценные указания, но не будем придираться. Гокудера даже делал столь презираемую им зарядку, до одурения приседая и отжимаясь, потому что коленки у Хару, естественно, никуда не делись, а в душ, знаете ли, не набегаешься. Она вроде и не лезла на глаза – читала, учила собственные уроки или торчала на кухне, но сам факт её присутствия в квартире выбивал Гокудеру из колеи.
Ссориться они перестали в первый же день, примерно к вечерним новостям, когда стало окончательно ясно, что ругаться без возможности хлопнуть дверью и разбежаться в разные стороны как-то не очень умно. На коленки Гокудера, скрепя сердце, пожаловался отзвонившемуся, как штык, Ямамото. Тот, конечно, рвался приехать, но Гокудера запретил, справедливо рассудив, что так они все целее будут. А советам, которые дал Ямамото, Гокудера уже и так следовал. Всем трём.
Гокудера нажал «отбой», перекрыл пущенную для конфиденциальности разговора воду и вышел из ванной. В прихожей вкусно пахло. Интересно, если каждый день нормально питаться, его разнесёт до размера Гола Моска, или нет? Он заглянул в кухню. Из-под стола показалась круглая, обтянутая его шортами задница.
Нет, эта девчонка положительно над ним издевается!
- Ужин почти готов, - Хару выпрямилась, сжимая добытую в подстолье перечницу. – И Хару печенье испекла, ничего ведь?
- Ничего, - сглотнул Гокудера. – Я люблю печеньки.
…Вечерняя программа была на редкость скучной, и Гокудера придремал под негромкое бормотание Моргана Фримана. Промагриваясь спросонья, он подумал, что торшер возле кресла Хару светит слишком уж ярко – видимо, скоро придётся менять лампочку. Однако, продрав глаза, понял, что зря возводил поклёп на безвинное электротехническое изделие. Сияние шло от кольца Солнца, надетого на пальчик очарованно застывшей Хару. Гокудера с ужасом вспомнил, что третий день не убираемые в коробочку кольца (в любой момент ведь могут понадобиться) так и остались лежать на тумбочке, даже когда он вернулся из душа.
- Положи сейчас же! – рассерженным котом прошипел Гокудера. – Тебя не учили, глупое создание, что нельзя брать чужое без спросу?
- Да Хару же ничего не сломала! – она моментально сдёрнула колечко. – Только померила.
- Все? – зловеще уточнил Гокудера.
- Ага. Но засветилось только это.
- Ты хоть понимаешь, тупица, что это индивидуально настроенное оружие? Твоё вмешательство могло его рассинхронизировать, и тогда в какой-нибудь опасный момент нас с тобой порвут, как Тузик грелку!
- Ну, так надень! – она сгребла все кольца в пригоршню и сунула Гокудере. – Надень и узнаешь, сломались они или нет!
- А вдруг они взорвутся? – рыкнул он. – Или Пламя попрёт во все стороны, или ещё что? Хочешь тут синдзю устроить?
- Тогда уж геноцид, - неожиданно трезво сказала Хару. – От взрыва на втором этаже весь дом рухнуть может.
Гокудера молча достал коробочку. Кольца исчезли без всяких спецэффектов – может, он зря огород городил?
- Пошли спать, - вздохнула разом расслабившаяся Хару. – Утро вечера мудренее.
… Утром она пропала. Проснувшись, Гокудера уткнулся взглядом в заправленную кровать. На кухне было тихо, в ванной и крошечной кладовке глупая женщина тоже не пряталась, заглядывать в тумбочку и стиральную машину было бы совсем уж идиотизмом. Всё-таки обиделась. Куда она пойдёт в первую очередь – домой? Ну да, куда же ещё. Надо было торопиться: чем быстрее он перехватит эту ошибку природы, тем больше у них обоих шансов остаться в живых. Ещё и динамит закончился, ну просто пришла беда – отворяй ворота. Спешно накинув куртку, он всё же не удержался от соблазна заглянуть на кухню: в вазочке на столе вечером оставалось печенье, можно будет погрызть по дороге.
И как он умудрился сразу не заметить! Подаренный когда-то сестрой, магнитик с полосатой кошкой придерживал написанную аккуратными бисерными буковками записку: «Ушла за хлебом. Скоро буду. Не волнуйся. Хару». У Гокудеры прямо гора с плеч свалилась: района Хару не знала, но магазинов поблизости было не так уж много, он просто обежит все и сцапает беглянку.
Выйдя из подъезда, он замер, щурясь на утреннее солнышко и размышляя, откуда же лучше начать поиски.
- Девка твоя в супермаркет пошла, - проскрипел прямо над ухом старческий голос, и Гокудера чуть не взвизгнул позорным девчоночьим образом. – Хозяйственная.
Вечно торчащая у окна своей квартиры, соседка с первого этажа, склочного вида бабулька, обычно поджимавшая губы при виде Гокудеры, сегодня смотрела на него с каким-то скупым одобрением. Откуда она знает, что «девка» именно «его»? Ах да, школьная форма. Хару вчера сушила свою одежду на балконе после стирки, старушенция и углядела. Гокудера ненавидел сующих нос не в своё дело взрослых (имя им - легион), но сейчас был даже рад, что старой вешалке не спится в такую рань.
- Хорошая девка, вежливая, - продолжила бабка. – Не профукай смотри.
- Пойду встречу, - пробормотал Гокудера. – Сумку донесу.
Женщина проводила его взглядом «может, и из этого убогого чего хорошее выйдет», а потом переключилась на разглядывание вывешенного во дворе белья.
…Хару он углядел издали: она шла, пританцовывая, и торчащий из бумажного пакета длиннющий багет раскачивался над её головой, словно гриф виолончели экспрессивного джазмена в разгар выступления. Ну, сейчас он устроит этой любительнице свежих булочек Утро стрелецкой казни.
- Как мило, котик, что ты решил меня встретить! – с фальшивой, как трёхдолларовая купюра, улыбкой она вручила ему пакет, и едва ли не повисла на шее.
- Тирамису отравилась? – зашипел Гокудера. – Никогда не бери товар с витрины, там всё просроченное!
- Девушка в жёлтом платье, возле цветочного магазина, - делая вид, что целует его в щёку, прошептала Хару. – Всё утро стояла возле подъезда - Хару заметила, пока завтрак готовила; в магазин за мной ходила, а теперь вот и Гокудеру-куна видит. Это плохо, да?
- Она и так под моими окнами торчала, - слегка приобнимая Хару свободной рукой, Гокудера заговорил куда-то ей в висок. – Значит, они знают в лицо нас обоих. Держи пакет, я надену кольца, и попробуем сбежать – вдруг они ещё не вызвали подкрепление. Если их мало, у нас есть шанс.
…Их оказалось много. Чертовски много – Гокудера сбился со счёта еще на втором десятке, а теперь, безуспешно пытаясь оторвать рукав от заляпанной кровью куртки, он и вовсе не смог бы припомнить, сколько же их было. Пуля прошла навылет, но от этого огнестрельное ранение не перестало бить таковым, и без хоть какой-нибудь перевязки он скоро элементарно истечёт кровью. Хару, к счастью, почти не пострадала – ей оцарапало ногу чуть выше колена, но это было скорее страшно, чем больно. Им удалось немного оторваться, но через несколько минут снова придётся стрелять, а рука у Гокудеры уже начинала неметь. Они прятались за каменной стенкой, скрывающей мусорные баки от взоров жильцов потрёпанной пятиэтажки, и Гокудера мимолётно пожалел, что никто сегодня не выбросил пакет с ненужной одеждой или старое бабушкино покрывало. Хару сидела молча, бездумно прижимая к груди пакет с продуктами; потом запустила в него руку, не глядя вытянула первое, что попалось, и вгрызлась в него зубами. Глянув сперва на пропитавшийся кровью правый рукав, а потом на крепкое жёлтое яблоко, которое медитативно уничтожала Хару, Гокудера решил, что хуже уже не будет.
- Надевай, - он, как в омут с головой, сдёрнул с пальца кольцо Солнца, и протянул безразличной Хару. – Теперь сделай, чтоб светилось.
Меньше слов – быстрей доходит. Когда кольцо засияло, Хару подняла глаза на Гокудеру.
- Лепила из глины когда-нибудь? – она вяло кивнула. – Попробуй кольцом загладить царапину: представь, как она пропадает, будто и не было.
Гокудера, владеющий пятью видами Пламени, никогда не пытался лечить с его помощью. Всё, что он мог сделать – пересказать Хару «экстремальную» болтовню Сасагавы, и помолиться святой Розалии в надежде на чудо.
Кажется, у святой Розалии сегодня было хорошее настроение – царапина затягивалась прямо-таки на глазах. Взгляд Хару приобрел осмысленное выражение. Она выронила недоеденное яблоко в чахлую пыльную траву и принялась расстёгивать гокудеровскую рубашку. Прикосновения тонких пальчиков были несвоевременно приятны, и, когда Хару потянула набрякшую ткань с его плеча, Гокудера не сказал бы с уверенностью, от чего у него кружится голова: от кровопотери или от того, что её руки дотрагиваются до его кожи.
Появившихся через семь с половиной минут преследователей ожидал неприятный сюрприз.
…Выждав четверть часа, они решили, что никто больше не явится по их душу. Однако для полной уверенности Гокудера предложил подняться на чердак пятиэтажки и пройти через него в примыкающее к ней офисное здание. Там можно было потолкаться среди посетителей, посидеть в фойе (денег на кафе у них уже не было), а потом выйти на другую улицу. К тому же, они оба понятия не имели, куда теперь идти и что делать: возвращаться к Гокудере было нельзя, а жить в ожидании звонка Реборна в лесу под кустом и питаться дарами природы… они же не в сказке про Маугли, в конце концов.
Гокудера уже примеривался, как бы при помощи шпильки и такой-то матери вскрыть хозяйственно запертую чердачную дверь, когда далеко внизу раздался шум. Голоса быстро приближались, и Гокудера лихорадочно завертел головой: ни убежать, ни спрятаться. Пришедшая в голову мысль была отменно идиотской, но продумывать другие варианты времени уже не было. Выдернув из рук Хару пакет, он сунул его в угол, потом накинул на неё свою куртку, пряча растрепавшиеся пряди под капюшон. Нашарив в кармане джинсов чудом не выпавшие во всех этих перипетиях резинки, на глазах остолбеневшей Хару соорудил из своих волос два «хвостика». Сел прямо на пол, загораживая приметный пакет, и потянул Хару за руку.
- Садись на колени. Быстрее, - его шёпот звучал так решительно, что она подчинилась беспрекословно. Обняв её под курткой – чтоб не видно было тускло светящихся остатками Пламени колец, он почти вслепую нашёл губами губы Хару, думая только о том, насколько плохо видны будут со стороны их лица. Топот на лестнице сперва прекратился, потом стало слышно, как кто-то спускается.
- Нету их тут, - не особо скрываясь, заговорили парой пролётов ниже. – И дверь на чердак заперта.
- А кто там торчит-то? – поинтересовался другой голос, чуть картавый. – Бомжи?
- Да девки какие-то лижутся, - с брезгливостью записного супернатурала фыркнул первый. – Извращенки хреновы.
- Пороть их некому, - поддержал тему второй. – Я бы свою Асами за такие фокусы…
Голосов было уже не разобрать, да Гокудера и не старался. Губы у Хару оказались именно такими, как он себе и представлял: мягкие, нежные, сладкие-сладкие. Она отвечала на поцелуи так доверчиво, что Гокудера поминутно мысленно бил себя по норовившим напозволять себе лишнего рукам. Он только приоткрывал время от времени глаза, чтобы увидеть её подрагивающие пушистые ресницы, да тихонько гладил Хару по спине – осторожно, чтобы не испугать.
Чтобы ничего не испортить.
К тому моменту, когда Гокудера решил, что пока хватит – иначе его разорвёт от желания на сотню маленьких Гокудер, их противники, наверное, уже обшарили Намимори вдоль и поперёк. Трижды. Хару ничего не сказала, только сдёрнула с его волос резинки и сунула в уже почти родной пакет с продуктами. Легко открыв замок, они действительно попали в соседнее здание, прошлись там по этажам и вышли, наконец, на улицу.
Неподалёку, возле торгового центра, обнаружился маленький парк, полный сейчас, ближе к обеду, жующих свои бенто клерков и напокупавшихся мамаш с ребятишками. Среди этой пёстрой публики даже испачканная кровью куртка Гокудеры казалась просто дизайнерской вещичкой, не более. Свободных скамеек не было, и они уселись прямо на газоне, такие же неприметные, как любая другая обедающая парочка. Щурясь на солнышке, Гокудера жевал столько сегодня повидавший багет, и чувствовал себя совершенно счастливым.
- Знаешь, Гокудера-кун, - решительно начала Хару, и он чуть не подавился, - думаю, после всего, что между нами было, Хару, как честный человек, просто обязана называть тебя по имени!
«Ну, хоть не обязана на мне жениться, уже хлеб». Подумал он это, но вслух сказал другое.
- Можешь даже называть меня Хаято-чан, - он внутренне содрогнулся. – Если захочешь.
- Нет, - она отрицательно покачала головой, - к такому Хару пока не готова.
«И хвала небесам». Он вытащил из пакета яблоко и обтёр его о рукав.
- Добрый день, Гоку-чан! – господи, этот-то откуда здесь взялся.
- И тебе привет, подружка Тсуны-куна! – рыжий, как лесной пожар, и такой же внезапный и неостановимый, перед ними словно из воздуха соткался Восьмой Томазо Найто Лонгчемп, человек и чудо-в-перьях.
- Что, в Италии был государственный переворот, и всех умалишённых насильственно выслали из страны? – любезно поинтересовался Гокудера. – Или опять путешествуешь?
- Я здесь в поисках своей второй половинки! – вполне осведомлённые о его вкусах по поводу женского пола, Гокудера и Хару одновременно поёжились. – Спешу на свидание с подругой по переписке, но не мог отказать Дино-куну в маленькой просьбе!
Найто протянул Гокудере небольшой плоский свёрток в серой обёрточной бумаге.
- И если решишься, наконец, обзавестись, симпатичной подружкой – звони мне в любое время! – он безапелляционно сунул Гокудере визитку. – Зачем же ещё нужны друзья, как не для того, чтоб помочь обрести счастье!
- Тамбовский волк тебе друг, товарищ и брат, - едва слышно пробурчал Гокудера.
- Вынужден откланяться, нельзя же заставлять мою прекрасную нимфу ждать! – кажется, Найто рассчитывал, что его будут умолять остаться хоть ненадолго, но не на таких нарвался.
- Попутного ветра! – фыркнул Гокудера.
- Счастливого пути, - дипломатично прощебетала Хару.
В посылке обнаружились перетянутая резинкой плотная пачка мелких купюр и записка.
«Гокудера!
Мы прибыли на помощь, как только смогли. Думаю, к вечеру всякая опасность для членов Вонголы будет устранена. Побудьте пока среди людей, так надёжнее.
Каваллоне.
P.S. Заряди телефон».
- Ну, вот и всё, - цепенея от беспомощности, выговорил Гокудера. – Скоро ты сможешь вернуться домой.
Едва ли у того, что было сегодня, есть хоть один шанс продолжиться.
Глупо даже мечтать.
- Так у нас же ещё целых полдня впереди! – с замиранием сердца он смотрел, как она солнечно, неотразимо улыбается. – Хаято, ты был когда-нибудь в косплей-кафе...?
-…Алло! Алло! Девочки, потише! Хаято, ты слышишь?
- Не то, чтоб не слышу, - не отводя глаз от распечатки, хмыкнул Гокудера, - просто ничего не могу разобрать. Сплошное кудахтанье. У вас там что, экскурсия на птицеферму?
- Да нет же, мы на фестивале! Ой, Хаято, здесь так весело! Хару поймала двенадцать рыбок: и для Ламбо-куна, и для И-пин-чан, и для Тсуны-куна, и даже для Ямамото-куна! Мы с Киоко-чан бросали колечки, и стреляли, и попробовали все-все сладости! Ох, Хаято, Хару знает, что ты ужасно занят, но, может, вырвешься, хоть ненадолго?
- Если будешь есть столько сладкого, станешь похожа на девочку из сахарной ваты, - он улыбнулся и прикрыл уставшие глаза. – Хару, а что на тебе надето?
- Юката, конечно! С розовыми хризантемами! А в тире ужасно красивые призы: и кошечки, и собачки, и медведь такой огромный, ну просто с Фууту-куна размером, честное слово! Только их никто не может выиграть, потому что мишени далеко, и попасть очень трудно! Хару сказала девочкам, что Хаято точно смог бы, Хаято стреляет лучше всех, но они смеются, потому что даже брат Киоко-чан не попал, а ведь он такой крутой!
- С розовыми хризантемами, - задумчиво повторил Гокудера, оглядывая заваленный бумагами стол. – Хару, ты очень хочешь этого медведя?
- Хару просто хочет, чтобы Хаято пришёл, - вздохнула она. – Хотя медведь очень красивый.
- Буду через полчаса, - он начал собирать документы в стопку. – Смотри, не прилипни там к чему-нибудь без меня, сахарная девочка.
В конце концов, всегда можно поставить будильник на 4 утра.
Счастья тебе, Гокудера-кун! Название: HaruKaze
Автор: Satisberry
Фэндом: KHR!
Пейринг: Гокудера/Хару
Рейтинг: RG-13
Жанр: гет, романс, повседневность
Саммари: Люди встречаются, люди влюбляются...
Предупреждения: ООС. Озабоченный Гокудера XD
Примечания: написано на композицию SCANDAL - HARUKAZE Название составлено их Её имени - Haru и Его стихии - Kaze, прочтение иероглифа "ветер"
4942 словаПочему именно он? Глупый вопрос, Гокудера.
Потому что лето. Все, кто мог, разъехались из скучного и душного Намимори куда глаза глядят.
Джудайме с чадами и домочадцами махнули к Йемицу в Италию. Когда Гокудера провожал их на местной автостанции, обливающаяся слезами Бьянки обещала слать «милому маленькому братику» самые лучшие открытки с видами их дорогой родины. Глядя вслед отбывающему в аэропорт автобусу, Гокудера думал, что предпочёл бы открытку с Несси. Никакой ностальгии по серым холмам, бесконечным виноградникам и прочим прелестям Сицилии он не испытывал. Так уж вышло, что его последним заказом в Италии были взрывные работы в мраморном карьере близ богом забытого Милаццо. Удивительно тупая сапёрная команда из местных: то ли всему виной несносная жара, то ли вино, которое эти ребята дули вместо воды, то ли рыба на маленьком прибрежном рынке успевала испортиться раньше, чем её развезут по тратториям – вникать было недосуг. Просто Гокудере пришлось два дня лазить по окрестным холмам, заново составляя план работ, утверждать смету, трястись на раздолбанном полугрузовичке к поставщику взрывчатки, торговаться, срывая голос и нервы, а когда рассчитывал подремать на обратном пути, как снег на голову свалилась полиция. Впрочем, снегу бы Гокудера обрадовался, а вот облава на «террористов, собирающихся взорвать градообразующее предприятие» - это вам не плюшки трескать. За свой нефтезавод местные готовы любому глотку перегрызть. И плевать, что в анонимном звонке от конкурирующей фирмы не было и слова правды. Пришлось петлять между лимонных рощ и виноградников, удирая, что твой Одиссей от циклопов. Помнится, размечая площадку под бурение шурфов, Гокудера твёрдо решил, что попробовать стать боссом Вонголы всяко лучше, чем и дальше тут пыль глотать.
Открытку Бьянки, кстати, прислала. С какими-то живописными развалинами, выглядящими точь-в-точь как тот карьер после взрыва.
Гокудера раздражённо пнул оброненную какой-то глупой домохозяйкой редьку и ускорил шаг.
Сасагава с сестрой и Хром уехали к родственникам в Акиту, Мукуро его рыжая ММ увезла знакомиться с родителями (при воспоминании, как тот перед отъездом почему-то позвонил ему и пьяно рыдал в трубку, Гокудеру передёрнуло), даже Хибари больше не украшал собой школьную крышу.
Ямамото, отчаливший с бейсбольной командой в спортивный лагерь, тоже осчастливил Гокудеру открыткой. С цветочками. Видать, удары бейсбольной битой по голове мозгов не прибавляют. Завёл бы он уже себе подружку и прекратил названивать каждый день с радостными рассказами о ходе тренировок. Или думает, что Гокудера тут со скуки дохнет? У него, между прочим, все каникулы по дням расписаны. Деньги, знаете ли, с неба не падают, а людям всегда нужно что-нибудь взорвать. Иногда даже без криминала, хотя чего уж там, особо капризничать не приходится.
Раздавшийся час назад звонок от Реборна грозил сорвать Гокудере как минимум два очень выгодных контракта. Плюс пострадавшая репутация. Плюс нянчиться придётся именно с чёртовой Хару. Если б не она, Гокудера просто переехал бы в гостиницу и работал оттуда. Или пожил недельку в какой-нибудь недостройке, ему не привыкать. А теперь перед ним весёленькая перспектива: забрать несносную девчонку из летней школы, притащить к себе домой, сидеть тихо и не высовываться. Что это за разборки такие, при которых кому-то может понадобиться глупая курица вроде Хару, Гокудере сообщить не изволили. Просто велено сидеть и ждать звонка. Подстава подстав, как говорит обожающий тупые юмористические шоу Ямамото.
У ворот школы Гокудера притормозил: и где тут искать это визгливое недоразумение? На его счастье, занятия только что кончились, и Хару обнаружилась во дворе, в компании ещё нескольких, с виду таких же бестолковых, существ женского пола.
- А ты что здесь делаешь, Гокудера-сан? – договаривала Хару уже на бегу.
Протащив её несколько шагов, Гокудера, как мог, аккуратно прислонил девчонку к забору, бесцеремонно зажал ей рот ладонью и в нескольких предложениях обрисовал ситуацию. Не то, чтоб ему нравилось выглядеть как маньяк-насильник в глазах её остолбеневших подружек, но по опыту Гокудера знал: когда Хару раскрывает рот, мозги у неё отключаются. Обычно с ней можно всласть попрепираться, но сейчас у Гокудеры горели контракты, зверски хотелось есть, и вообще было плохое настроение. Обычная девчонка от такого обращения уже брызгала бы ему в глаза из перцового баллончика, попутно звоня в полицию и громко вереща, но Хару, при всех своих закидонах, оставалась девочкой Вонголы.
- Гокудера-сан попросил меня порепетировать с ним роль хулигана для школьного спектакля, - не моргнув глазом, выдала она подругам, - правда же, у него талант?
Девчонки согласились, что одарённость прямо-таки бросается в глаза, и никто из зрителей не усомнится, что этот красавчик – отъявленный роковой злодей. Прощебетав ещё несколько успокоительных фраз, она послушно засеменила рядом со стремительно покидающим двор Гокудерой. Провожающие их девчоночьи взгляды были однозначными: парочка хоть куда, повезло этой хитрюшке Хару, с виду такая скромняшка, а парня подцепила что надо.
- Даже на чуть-чуть нельзя домой зайти? – какая-то она сегодня странная: не кричит, не спорит.
Может, стоит её почаще к забору прижимать, ехидно подумал Гокудера.
- Нет. Сочини что-нибудь, чтоб родители не вздумали тебя искать, и так проблем выше крыши. И не смотри на меня так!
- Как, Гокудера-сан?
- Как больная овца! Ты что, съела что-то не то? Шамал в Италии, а в больницу нам нельзя, имей в виду!
- Хару страшно, - просто сказала девушка. – Прямо руки трясутся. Вот если бы Тсуна-сан был здесь…
- Вот если бы на Титане было потеплее, я бы туда эмигрировал, - раздражённо перебил Гокудера. – Дай руку.
- Зачем? – она тут же, на всякий пожарный, спрятала ладошки за спину.
- Деньги возьми, дура, надо продукты купить. Мы, может, на неделю дома застрянем, а у меня в холодильнике мышь повесилась.
- У тебя повесилась – ты и хорони. Тьфу, запутал! Ты и покупай, в смысле.
- Да запросто, только ты это есть не станешь. Женщины же помешаны на правильном питании. Так что заткнись и бери деньги, и имей в виду – больше у меня нету.
- У Хару тоже есть немножко, - она вынула из сумочки розовый кошелёчек с Хелло Китти.
- Купи себе конфеты, или прокладки, или что там у вас ещё важного бывает.
- Чупа-чупс тебе куплю, Гокудера-сан. Самый большой.
- К чёрту сладости, лучше гамбургер.
- Хару не для этого, - она потыкала наманикюренным пальчиком в экран телефона и что-то вдохновенно зачирикала.
Странная она. Все девчонки странные.
- Для всех Хару поехала к Момоке-сан, утешать её по поводу очередной несчастной любви, - доложила Хару через пару минут.
- Родителей не насторожит, что ты даже трусы запасные не взяла?
- Два чупа-чупса, чтоб уж точно тебе рот заткнуть, Гокудера-сан.
- И что я такого сказал?
- Мы достаточно близкие подруги, чтоб я могла пользоваться её вещами. Ты же тоже так делаешь?
При мысли о том, чтоб надеть трусы Ямамото, Гокудеру едва не стошнило.
- Купи-ка ты себе трусы, - решительно сказал он, сворачивая к супермаркету, – я тебе свои не дам, имей в виду.
Фуражная экспедиция прошла довольно мирно, всего-то и поцапались пару раз. Сначала в овощном отделе, где Гокудере всё решительно не нравилось.
- Я тебе не баран, чтоб травой питаться!
- Это не трава, а овощи!
- Купи нормальной еды!
- Кто готовит, Гокудера-сан, ты или Хару? Закрой рот и открой сумку!
- Это даже на вид ужасно!
- Только в обморок не падай, Хару тебя не потащит!
Старушку, назвавшую их перепалку «Трогательным воркованием молодожёнов», Гокудера одарил бешеным взглядом.
- Тише, Гокудера-сан, хочешь, чтоб нас тут запомнили? – Хару приторно улыбнулась старушке, пробормотав что-то про «Милые бранятся – только тешатся».
Гокудера сплюнул и открыл сумку.
Его отказ отпустить её в одиночку покупать бельё уставшая от перепалок Хару восприняла со стоицизмом святой мученицы.
- Молодой человек, а Вы как думаете? – продавщица сунула под нос превратно идентифицированному Гокудере ворох кружевных разноцветных фитюлек.
- Эти, эти и эти, - не задумываясь, ткнул пальцем Гокудера.
- Но Хару хочет такие, - замотанная девчонка уже даже не краснела.
- Не твой стиль, не твой цвет, и вообще, сколько тебе лет? Это же для детского сада.
- У вашего жениха прекрасный вкус, - вид у заворачивающей покупки труженицы прилавка был откровенно завистливый.
- Он мне не жених.
- Упаси Господи.
Они переглянулись и синхронно скривились.
… Преследователей он вычислил сразу, однако гордиться было нечем – их и слепой опознал бы без труда. Даже обидно, что за ними прислали таких дилетантов. Тут, знаете ли, не Амстердам, чтобы парочка идущих чуть ли не в обнимку парней не выделялась из толпы.
- Хару, ты ведь хорошо бегаешь?
- Ну да, Хару же хоккеистка. Хочешь в догонялки сыграть, Гокудера-сан?
- Чем твоя черепушка забита, даже представить страшно. Нам нужно не дать плохим парням вычислить, где я живу, - Гокудера предусмотрительно придержал её двумя пальцами за подбородок, не давая испуганно завертеть головой. – Когда побежим, просто держись рядом, поняла?
- А если забор? Я не умею…
- Я подсажу. И не вздумай кричать, или небом клянусь, я тебя брошу и убегу.
- Х-хорошо, - он заметил, как дрожат её губы. И руки. Чего уж там, девчонка вся тряслась, как полуотклеившийся баннер на ветру.
- Хару, ничего не бойся, - он прямо всю душу вложил в эти «папочкины» интонации. – Дома сможешь пореветь, если захочешь. Обещаю не сердиться.
- Продукты бросим? – печально спросила Хару.
Уф, вроде успокоилась.
- Ни в коем случае, - твёрдо сказал Гокудера. – Следи за ними, или мне придётся съесть тебя.
Хару несмело улыбнулась и доверчиво сунула ему свободную ладошку.
Для глупой женщины она сработала просто на сто из ста. Старательно бежала рядом, исправно пряталась за него, когда приходилось отстреливаться, тащила оба пакета с продуктами и, главное, помалкивала. Заперев дверь, Гокудера ещё несколько минут метался от окна к окну, пока не убедился окончательно, что их не выследили. Ну, где там этот комок нервов?
Хару, к его изумлению, и не думала взахлёб рыдать в уголке. Вытащила из шкафчика всю его нехитрую кухонную утварь, и уже что-то чистила, резала и медитативно размешивала ложкой. Всё же Ямамото прав, женщины – поразительный народ. Займите их нехитрый разум успокаивающей повседневной рутиной, и они словно впадают в спасительный транс, избавляя себя и окружающих от лишнего стресса.
- Всё в порядке, - чуток поддержки девчонке не помешает. – Разобралась тут?
- Хару сегодня покупала нижнее бельё вместе с парнем, убегала от вооружённых людей, - она облизала ложку, - и ей предстоит спать в одной комнате с Гокудерой-саном. Хару даже не знает, что из этого хуже.
- Зато будет, о чём написать в сочинении «Как я провела лето», - хмыкнул Гокудера.
- Да и выбора всё равно нет, - она пожала плечами и поставила перед Гокудерой тарелку.
Готовила Хару даже лучше, чем раньше. Ну, или Гокудера был очень уж голоден.
- Чего не ешь? – его нервировало, как она сидит и смотрит, чуть ли не в рот.
- Хару ждёт, не станет ли Гокудере-сану плохо. Вдруг в шкафчике были не пряности, - она бесхитростно похлопала ресницами.
- Кьяя!
- Хару думала, невинная шутка разрядит обстановку, - виновато пробормотала девушка, хлопая подавившегося Гокудеру по спине.
- Гокудера-сан готов разрядить в кого-нибудь пистолет! – рявкнул он.
Хару испуганно сжалась, пятясь куда-то за холодильник.
Молодец, Гокудера, давай, повопи ещё.
- Да не шарахайся ты так, - он опустился обратно на табуретку, усилием воли стирая с лица гримасу гнева. – Гокудера-сан немного обеспокоен, вот и всё.
О боже, он уже говорит, как эта дурёха. С кем поведёшься – так тебе и надо. Гокудера счёл за лучшее ретироваться в комнату – телевизор не дрожит, какие рожи ему не корчи.
Хару просочилась следом незаметно, как ниндзя. Взяла в заложники стопку журналов и устроилась с ними в кресле, поджав ноги. Гокудера тупо смотрел в экран и думал, какие круглые у неё коленки. И смешные маленькие пальчики на ногах. И как она облизывает губы, переворачивая страницы.
Эк тебя разобрало-то, Гокудера. И, главное, так вовремя.
Хару то ли фыркнула, то ли хрюкнула, и быстренько закрыла очередной журнал.
- Что, молекулу ДНК увидела? – поддел её Гокудера.
- Скорее, способы её передачи от одной особи к другой, - Хару сунула отвергнутое печатное издание под уже прочитанные экземпляры.
Твою ж дивизию. «Весёлые картинки», успешно заменяющие Гокудере девушек из плоти и крови, не отличались даже минимальной скромностью.
- Гокудера-сан так мило краснеет, - ему кажется, или проклятая девчонка тихонько хихикает в ладошку?
Суть происходящего на экране Гокудера так и не уловил.
- Всё, спать, - время было ещё «детское», но от этих её коленок у Гокудеры уже голова кругом шла.
И мысли бродили совсем недетские. Он даже сел так, чтоб её не видеть, да вот не помогло что-то.
- Постелешь себе на кровати, - он уставился в недра шкафа так внимательно, словно надеялся обнаружить там по меньшей мере Нарнию, - и в ванную можешь первая топать.
- Гокудера-сан, - она выглянула откуда-то из подмышки, и Гокудера едва не заорал от неожиданности, - Хару нужно полотенце. И во что-нибудь переодеться.
- Мы же тебе трусы купили, - недоумённо скосил на неё глаза Гокудера.
- Не слишком смело будет тут в одном белье расхаживать?
Лучше б она этого не говорила.
- Возьми футболку. Любую. И вообще всё, что захочешь! – договаривал он уже из коридора.
Ну, пойдёт она в душ вторая, куда ей торопиться-то?
Конечно, передёргивать на светлый образ одной из подружек Десятого не слишком политкорректно, но Гокудера и так сегодня весь день был хорошим мальчиком, не требуйте от бедного подростка невозможного.
Хару сидела на краешке расстеленной постели, чинная, как монашка перед причастием.
- Свободно, - Гокудера недобро зыркнул на предмет своих непрошеных грёз из-под полотенца.
Хару мимоходом легонько провела пальчиками по его подбородку. Гокудера отшатнулся.
- Мыло, - когда Хару вот так, краешком рта, улыбается, у неё такая забавная ямочка на щеке.
Звуки льющейся в ванной воды заставили Гокудеру выкрутить громкость телевизора на полную – чтобы не представлять себе ничего криминального. Но он всё равно представлял.
… Проняло её ночью, часа в три. Услышав сквозь сон сдавленные рыдания, Гокудера поступил, как настоящий мужчина – попытался снова заснуть. Минут через двадцать стало ясно, что так и до истерики недалеко. Гокудера вздохнул, принёс с кухни стакан воды и заставил Хару сесть. Кажется, вода вытекала со слезами быстрее, чем всхлипывающая девчонка её глотала.
Где наша не пропадала, подумал Гокудера, хуже всё равно не будет. Он скользнул за спину Хару, сел, прижав к себе дрожащую девушку и старательно не думая о том, чего касаются его ноги и руки.
- Ты же помнишь, что такое «Вонгола»? – пугающе ласково замурлыкал он. – «Вонгола» - это «ракушка». Ты в раковине. В домике. В безопасности. Тебя никто не обидит…
Он продолжал бормотать какую-то медитативную чушь, пока Хару не притихла – то ли от слов, то ли от звука голоса, то ли просто устала плакать. Кажется, Гокудера и себя этой болтовнёй успокоил, даже почти задремал, прижавшись щекой к вкусно пахнущим мягким волосам.
- Спасибо, Гокудера-сан, Хару уже в порядке, - она заёрзала, пытаясь высвободиться. – Можешь отпустить.
- Точно реветь не будешь, женщина?
- Точно-точно, Гокудера-сан.
- А давай ещё так посидим? – уютно пригревшийся Гокудера снова попытался заснуть.
- Хару смущает мужская гордость Гокудеры-сана, - он сначала даже не понял, что она там шепчет.
А когда понял – оцепенел. Зачёт, Гокудера, у тебя стоит даже на полумёртвую от страха зарёванную девчонку. Возьми с полки пирожок, только смотри, не подавись. Будь он девочкой, которую облапал озабоченный извращенец, уже бился бы в истерике, а сцапай этот гипотетический урод его самого – бил бы морду и орал во всё горло. Вот сейчас-то отольются кошке мышкины слёзки…
- Всё нормально, Гокудера-сан, - он вспыхнул, узнав собственные интонации. – Просто расцепи руки.
«Ты сможешь, Гокудера-сан» - саркастически добавил он про себя, соскакивая с кровати.
- Ты извини, Хару, я ничего такого не имел в виду, - торопливо начал он, - это случайно получилось, ты не думай…
- Хару знает, что у взрослых это вроде как комплимент, - он чуть язык не прикусил от неожиданности. – Спокойной ночи, Гокудера-сан.
… За следующие два дня он сделал все летние задания (к которым до этого и в мыслях не было притрагиваться), навёл порядок в шкафах, починил тумбочку и даже окна помыл. Ну, если честно, окна вымыла Хару, он только давал ценные указания, но не будем придираться. Гокудера даже делал столь презираемую им зарядку, до одурения приседая и отжимаясь, потому что коленки у Хару, естественно, никуда не делись, а в душ, знаете ли, не набегаешься. Она вроде и не лезла на глаза – читала, учила собственные уроки или торчала на кухне, но сам факт её присутствия в квартире выбивал Гокудеру из колеи.
Ссориться они перестали в первый же день, примерно к вечерним новостям, когда стало окончательно ясно, что ругаться без возможности хлопнуть дверью и разбежаться в разные стороны как-то не очень умно. На коленки Гокудера, скрепя сердце, пожаловался отзвонившемуся, как штык, Ямамото. Тот, конечно, рвался приехать, но Гокудера запретил, справедливо рассудив, что так они все целее будут. А советам, которые дал Ямамото, Гокудера уже и так следовал. Всем трём.
Гокудера нажал «отбой», перекрыл пущенную для конфиденциальности разговора воду и вышел из ванной. В прихожей вкусно пахло. Интересно, если каждый день нормально питаться, его разнесёт до размера Гола Моска, или нет? Он заглянул в кухню. Из-под стола показалась круглая, обтянутая его шортами задница.
Нет, эта девчонка положительно над ним издевается!
- Ужин почти готов, - Хару выпрямилась, сжимая добытую в подстолье перечницу. – И Хару печенье испекла, ничего ведь?
- Ничего, - сглотнул Гокудера. – Я люблю печеньки.
…Вечерняя программа была на редкость скучной, и Гокудера придремал под негромкое бормотание Моргана Фримана. Промагриваясь спросонья, он подумал, что торшер возле кресла Хару светит слишком уж ярко – видимо, скоро придётся менять лампочку. Однако, продрав глаза, понял, что зря возводил поклёп на безвинное электротехническое изделие. Сияние шло от кольца Солнца, надетого на пальчик очарованно застывшей Хару. Гокудера с ужасом вспомнил, что третий день не убираемые в коробочку кольца (в любой момент ведь могут понадобиться) так и остались лежать на тумбочке, даже когда он вернулся из душа.
- Положи сейчас же! – рассерженным котом прошипел Гокудера. – Тебя не учили, глупое создание, что нельзя брать чужое без спросу?
- Да Хару же ничего не сломала! – она моментально сдёрнула колечко. – Только померила.
- Все? – зловеще уточнил Гокудера.
- Ага. Но засветилось только это.
- Ты хоть понимаешь, тупица, что это индивидуально настроенное оружие? Твоё вмешательство могло его рассинхронизировать, и тогда в какой-нибудь опасный момент нас с тобой порвут, как Тузик грелку!
- Ну, так надень! – она сгребла все кольца в пригоршню и сунула Гокудере. – Надень и узнаешь, сломались они или нет!
- А вдруг они взорвутся? – рыкнул он. – Или Пламя попрёт во все стороны, или ещё что? Хочешь тут синдзю устроить?
- Тогда уж геноцид, - неожиданно трезво сказала Хару. – От взрыва на втором этаже весь дом рухнуть может.
Гокудера молча достал коробочку. Кольца исчезли без всяких спецэффектов – может, он зря огород городил?
- Пошли спать, - вздохнула разом расслабившаяся Хару. – Утро вечера мудренее.
… Утром она пропала. Проснувшись, Гокудера уткнулся взглядом в заправленную кровать. На кухне было тихо, в ванной и крошечной кладовке глупая женщина тоже не пряталась, заглядывать в тумбочку и стиральную машину было бы совсем уж идиотизмом. Всё-таки обиделась. Куда она пойдёт в первую очередь – домой? Ну да, куда же ещё. Надо было торопиться: чем быстрее он перехватит эту ошибку природы, тем больше у них обоих шансов остаться в живых. Ещё и динамит закончился, ну просто пришла беда – отворяй ворота. Спешно накинув куртку, он всё же не удержался от соблазна заглянуть на кухню: в вазочке на столе вечером оставалось печенье, можно будет погрызть по дороге.
И как он умудрился сразу не заметить! Подаренный когда-то сестрой, магнитик с полосатой кошкой придерживал написанную аккуратными бисерными буковками записку: «Ушла за хлебом. Скоро буду. Не волнуйся. Хару». У Гокудеры прямо гора с плеч свалилась: района Хару не знала, но магазинов поблизости было не так уж много, он просто обежит все и сцапает беглянку.
Выйдя из подъезда, он замер, щурясь на утреннее солнышко и размышляя, откуда же лучше начать поиски.
- Девка твоя в супермаркет пошла, - проскрипел прямо над ухом старческий голос, и Гокудера чуть не взвизгнул позорным девчоночьим образом. – Хозяйственная.
Вечно торчащая у окна своей квартиры, соседка с первого этажа, склочного вида бабулька, обычно поджимавшая губы при виде Гокудеры, сегодня смотрела на него с каким-то скупым одобрением. Откуда она знает, что «девка» именно «его»? Ах да, школьная форма. Хару вчера сушила свою одежду на балконе после стирки, старушенция и углядела. Гокудера ненавидел сующих нос не в своё дело взрослых (имя им - легион), но сейчас был даже рад, что старой вешалке не спится в такую рань.
- Хорошая девка, вежливая, - продолжила бабка. – Не профукай смотри.
- Пойду встречу, - пробормотал Гокудера. – Сумку донесу.
Женщина проводила его взглядом «может, и из этого убогого чего хорошее выйдет», а потом переключилась на разглядывание вывешенного во дворе белья.
…Хару он углядел издали: она шла, пританцовывая, и торчащий из бумажного пакета длиннющий багет раскачивался над её головой, словно гриф виолончели экспрессивного джазмена в разгар выступления. Ну, сейчас он устроит этой любительнице свежих булочек Утро стрелецкой казни.
- Как мило, котик, что ты решил меня встретить! – с фальшивой, как трёхдолларовая купюра, улыбкой она вручила ему пакет, и едва ли не повисла на шее.
- Тирамису отравилась? – зашипел Гокудера. – Никогда не бери товар с витрины, там всё просроченное!
- Девушка в жёлтом платье, возле цветочного магазина, - делая вид, что целует его в щёку, прошептала Хару. – Всё утро стояла возле подъезда - Хару заметила, пока завтрак готовила; в магазин за мной ходила, а теперь вот и Гокудеру-куна видит. Это плохо, да?
- Она и так под моими окнами торчала, - слегка приобнимая Хару свободной рукой, Гокудера заговорил куда-то ей в висок. – Значит, они знают в лицо нас обоих. Держи пакет, я надену кольца, и попробуем сбежать – вдруг они ещё не вызвали подкрепление. Если их мало, у нас есть шанс.
…Их оказалось много. Чертовски много – Гокудера сбился со счёта еще на втором десятке, а теперь, безуспешно пытаясь оторвать рукав от заляпанной кровью куртки, он и вовсе не смог бы припомнить, сколько же их было. Пуля прошла навылет, но от этого огнестрельное ранение не перестало бить таковым, и без хоть какой-нибудь перевязки он скоро элементарно истечёт кровью. Хару, к счастью, почти не пострадала – ей оцарапало ногу чуть выше колена, но это было скорее страшно, чем больно. Им удалось немного оторваться, но через несколько минут снова придётся стрелять, а рука у Гокудеры уже начинала неметь. Они прятались за каменной стенкой, скрывающей мусорные баки от взоров жильцов потрёпанной пятиэтажки, и Гокудера мимолётно пожалел, что никто сегодня не выбросил пакет с ненужной одеждой или старое бабушкино покрывало. Хару сидела молча, бездумно прижимая к груди пакет с продуктами; потом запустила в него руку, не глядя вытянула первое, что попалось, и вгрызлась в него зубами. Глянув сперва на пропитавшийся кровью правый рукав, а потом на крепкое жёлтое яблоко, которое медитативно уничтожала Хару, Гокудера решил, что хуже уже не будет.
- Надевай, - он, как в омут с головой, сдёрнул с пальца кольцо Солнца, и протянул безразличной Хару. – Теперь сделай, чтоб светилось.
Меньше слов – быстрей доходит. Когда кольцо засияло, Хару подняла глаза на Гокудеру.
- Лепила из глины когда-нибудь? – она вяло кивнула. – Попробуй кольцом загладить царапину: представь, как она пропадает, будто и не было.
Гокудера, владеющий пятью видами Пламени, никогда не пытался лечить с его помощью. Всё, что он мог сделать – пересказать Хару «экстремальную» болтовню Сасагавы, и помолиться святой Розалии в надежде на чудо.
Кажется, у святой Розалии сегодня было хорошее настроение – царапина затягивалась прямо-таки на глазах. Взгляд Хару приобрел осмысленное выражение. Она выронила недоеденное яблоко в чахлую пыльную траву и принялась расстёгивать гокудеровскую рубашку. Прикосновения тонких пальчиков были несвоевременно приятны, и, когда Хару потянула набрякшую ткань с его плеча, Гокудера не сказал бы с уверенностью, от чего у него кружится голова: от кровопотери или от того, что её руки дотрагиваются до его кожи.
Появившихся через семь с половиной минут преследователей ожидал неприятный сюрприз.
…Выждав четверть часа, они решили, что никто больше не явится по их душу. Однако для полной уверенности Гокудера предложил подняться на чердак пятиэтажки и пройти через него в примыкающее к ней офисное здание. Там можно было потолкаться среди посетителей, посидеть в фойе (денег на кафе у них уже не было), а потом выйти на другую улицу. К тому же, они оба понятия не имели, куда теперь идти и что делать: возвращаться к Гокудере было нельзя, а жить в ожидании звонка Реборна в лесу под кустом и питаться дарами природы… они же не в сказке про Маугли, в конце концов.
Гокудера уже примеривался, как бы при помощи шпильки и такой-то матери вскрыть хозяйственно запертую чердачную дверь, когда далеко внизу раздался шум. Голоса быстро приближались, и Гокудера лихорадочно завертел головой: ни убежать, ни спрятаться. Пришедшая в голову мысль была отменно идиотской, но продумывать другие варианты времени уже не было. Выдернув из рук Хару пакет, он сунул его в угол, потом накинул на неё свою куртку, пряча растрепавшиеся пряди под капюшон. Нашарив в кармане джинсов чудом не выпавшие во всех этих перипетиях резинки, на глазах остолбеневшей Хару соорудил из своих волос два «хвостика». Сел прямо на пол, загораживая приметный пакет, и потянул Хару за руку.
- Садись на колени. Быстрее, - его шёпот звучал так решительно, что она подчинилась беспрекословно. Обняв её под курткой – чтоб не видно было тускло светящихся остатками Пламени колец, он почти вслепую нашёл губами губы Хару, думая только о том, насколько плохо видны будут со стороны их лица. Топот на лестнице сперва прекратился, потом стало слышно, как кто-то спускается.
- Нету их тут, - не особо скрываясь, заговорили парой пролётов ниже. – И дверь на чердак заперта.
- А кто там торчит-то? – поинтересовался другой голос, чуть картавый. – Бомжи?
- Да девки какие-то лижутся, - с брезгливостью записного супернатурала фыркнул первый. – Извращенки хреновы.
- Пороть их некому, - поддержал тему второй. – Я бы свою Асами за такие фокусы…
Голосов было уже не разобрать, да Гокудера и не старался. Губы у Хару оказались именно такими, как он себе и представлял: мягкие, нежные, сладкие-сладкие. Она отвечала на поцелуи так доверчиво, что Гокудера поминутно мысленно бил себя по норовившим напозволять себе лишнего рукам. Он только приоткрывал время от времени глаза, чтобы увидеть её подрагивающие пушистые ресницы, да тихонько гладил Хару по спине – осторожно, чтобы не испугать.
Чтобы ничего не испортить.
К тому моменту, когда Гокудера решил, что пока хватит – иначе его разорвёт от желания на сотню маленьких Гокудер, их противники, наверное, уже обшарили Намимори вдоль и поперёк. Трижды. Хару ничего не сказала, только сдёрнула с его волос резинки и сунула в уже почти родной пакет с продуктами. Легко открыв замок, они действительно попали в соседнее здание, прошлись там по этажам и вышли, наконец, на улицу.
Неподалёку, возле торгового центра, обнаружился маленький парк, полный сейчас, ближе к обеду, жующих свои бенто клерков и напокупавшихся мамаш с ребятишками. Среди этой пёстрой публики даже испачканная кровью куртка Гокудеры казалась просто дизайнерской вещичкой, не более. Свободных скамеек не было, и они уселись прямо на газоне, такие же неприметные, как любая другая обедающая парочка. Щурясь на солнышке, Гокудера жевал столько сегодня повидавший багет, и чувствовал себя совершенно счастливым.
- Знаешь, Гокудера-кун, - решительно начала Хару, и он чуть не подавился, - думаю, после всего, что между нами было, Хару, как честный человек, просто обязана называть тебя по имени!
«Ну, хоть не обязана на мне жениться, уже хлеб». Подумал он это, но вслух сказал другое.
- Можешь даже называть меня Хаято-чан, - он внутренне содрогнулся. – Если захочешь.
- Нет, - она отрицательно покачала головой, - к такому Хару пока не готова.
«И хвала небесам». Он вытащил из пакета яблоко и обтёр его о рукав.
- Добрый день, Гоку-чан! – господи, этот-то откуда здесь взялся.
- И тебе привет, подружка Тсуны-куна! – рыжий, как лесной пожар, и такой же внезапный и неостановимый, перед ними словно из воздуха соткался Восьмой Томазо Найто Лонгчемп, человек и чудо-в-перьях.
- Что, в Италии был государственный переворот, и всех умалишённых насильственно выслали из страны? – любезно поинтересовался Гокудера. – Или опять путешествуешь?
- Я здесь в поисках своей второй половинки! – вполне осведомлённые о его вкусах по поводу женского пола, Гокудера и Хару одновременно поёжились. – Спешу на свидание с подругой по переписке, но не мог отказать Дино-куну в маленькой просьбе!
Найто протянул Гокудере небольшой плоский свёрток в серой обёрточной бумаге.
- И если решишься, наконец, обзавестись, симпатичной подружкой – звони мне в любое время! – он безапелляционно сунул Гокудере визитку. – Зачем же ещё нужны друзья, как не для того, чтоб помочь обрести счастье!
- Тамбовский волк тебе друг, товарищ и брат, - едва слышно пробурчал Гокудера.
- Вынужден откланяться, нельзя же заставлять мою прекрасную нимфу ждать! – кажется, Найто рассчитывал, что его будут умолять остаться хоть ненадолго, но не на таких нарвался.
- Попутного ветра! – фыркнул Гокудера.
- Счастливого пути, - дипломатично прощебетала Хару.
В посылке обнаружились перетянутая резинкой плотная пачка мелких купюр и записка.
«Гокудера!
Мы прибыли на помощь, как только смогли. Думаю, к вечеру всякая опасность для членов Вонголы будет устранена. Побудьте пока среди людей, так надёжнее.
Каваллоне.
P.S. Заряди телефон».
- Ну, вот и всё, - цепенея от беспомощности, выговорил Гокудера. – Скоро ты сможешь вернуться домой.
Едва ли у того, что было сегодня, есть хоть один шанс продолжиться.
Глупо даже мечтать.
- Так у нас же ещё целых полдня впереди! – с замиранием сердца он смотрел, как она солнечно, неотразимо улыбается. – Хаято, ты был когда-нибудь в косплей-кафе...?
-…Алло! Алло! Девочки, потише! Хаято, ты слышишь?
- Не то, чтоб не слышу, - не отводя глаз от распечатки, хмыкнул Гокудера, - просто ничего не могу разобрать. Сплошное кудахтанье. У вас там что, экскурсия на птицеферму?
- Да нет же, мы на фестивале! Ой, Хаято, здесь так весело! Хару поймала двенадцать рыбок: и для Ламбо-куна, и для И-пин-чан, и для Тсуны-куна, и даже для Ямамото-куна! Мы с Киоко-чан бросали колечки, и стреляли, и попробовали все-все сладости! Ох, Хаято, Хару знает, что ты ужасно занят, но, может, вырвешься, хоть ненадолго?
- Если будешь есть столько сладкого, станешь похожа на девочку из сахарной ваты, - он улыбнулся и прикрыл уставшие глаза. – Хару, а что на тебе надето?
- Юката, конечно! С розовыми хризантемами! А в тире ужасно красивые призы: и кошечки, и собачки, и медведь такой огромный, ну просто с Фууту-куна размером, честное слово! Только их никто не может выиграть, потому что мишени далеко, и попасть очень трудно! Хару сказала девочкам, что Хаято точно смог бы, Хаято стреляет лучше всех, но они смеются, потому что даже брат Киоко-чан не попал, а ведь он такой крутой!
- С розовыми хризантемами, - задумчиво повторил Гокудера, оглядывая заваленный бумагами стол. – Хару, ты очень хочешь этого медведя?
- Хару просто хочет, чтобы Хаято пришёл, - вздохнула она. – Хотя медведь очень красивый.
- Буду через полчаса, - он начал собирать документы в стопку. – Смотри, не прилипни там к чему-нибудь без меня, сахарная девочка.
В конце концов, всегда можно поставить будильник на 4 утра.
@темы: фанфики
-
-
07.09.2012 в 10:42-
-
08.09.2012 в 22:13-
-
23.09.2012 в 02:59У меня вот только вопрос: в фрагменте про фестиваль героям столько же лет, что и в основной части фанфика или они ТИЛ?
Спасибо вам еще раз, надеюсь еще не единожды прочесть ваши фики по этой паре.
-
-
25.09.2012 в 02:39-
-
29.10.2012 в 02:58