[gokuharu]

Автор:  [про]Вода
Название: без названия, продолжение
Предупреждение: дарк!АУ, ТИЛ, не вычитано
Жанр: драма в конце
Размер: 1808 слов
Рейтинг: где-то там был НЦ-17
Дисклеймер: все персонажи Амано Акиры
От автора: я не хотела драмы, это драма захотела меня. где-то в голове до сих пор пылится драббл на фест

Пакет со льдом прожигал кожу головы, как пыточное орудие из набора испанской инквизиции. Придерживая компресс, Гокудера обессиленно рухнул на диван и устало закрыл веки. По предварительному плану, он должен был как-то объяснить своей новой безголовой знакомой, что она застряла здесь на месяц, если не больше, и что она обладала очень ограниченным набором прав в этих стенах, но они оба так измотались, что едва нашли в себе силы для того, чтобы заползти в квартиру. Ходячее наказание Хаято уже ознакомилось со своей временной спальней и, судя по сопению за стенкой, оно перешло в стадию изучения койки.
Гокудера понял, что уснул, лишь открыв глаза. Его разбудил подозрительный шорох, причиной которого оказалась Хару. Она воровато шарила по полупустым полкам и задвижкам, и, что бросилось в глаза мгновенно, вместо одежды на ней было какое-то странное белое одеяние, будто она играла философа античной эпохи в импровизированном театре. Хаято, затаив дыхание, бесшумно сел и, набрав побольше воздуха в грудь, громко произнес:
- Эй. - Хару чуть не упала от неожиданности.
- Не пугай меня так, - недовольно ответила она и, вопреки ожиданиям Гокудеры, продолжила копошиться в мебели. - Я одежду ищу, сухую и чистую желательно.
Всяческие подозрения на ее счет растворились, как только мужчина заметил, что ее волосы слиплись от влаги, а греческая тога на деле оказалось хитро завязанной простыней.
- Я искупалась, пока ты спал, - начала пояснять она, не отрываясь от своего дела, - и так как кое-кто волок меня по грязи, мою одежду стало невозможно носить. Одежду-то я простирала, как могла, а вот что носить вместо нее, не знаю. Здесь вообще есть что носить?
После сна мысли Гокудеры крайне медленно приходили в порядок, потому он даже не понял вопроса девушка. Вместо этого он подвинулся на диване и похлопал по освободившемуся месту.
- Сначала сядь.
Хару осторожными, неуверенными шагами подошла к нему и, приобняв себя, послушно села. Она успела смыть с себя весь макияж, и ее лицо заметно преобразилось. На щеках девушки расцвел естественный очаровательный румянец, и Гокудера немного пожалел, что она не села ближе. Ее голое плечо было скорым напоминанием о том, что простыня заменяла еще и нижнее белье. Осознав этот момент глубже, чем в прошлый раз, Гокудера беспокойно поежился, но решил как можно скорее перейти сразу к делу.
- Для начала составь список необходимых тебе вещей на месяц. - Произнеся это, он вытащил из грудного кармана записную книжку и вырвал оттуда пару страниц, затем протянул их вместе с ручкой. - Не только еду. Свои женские штучки, одежду в том числе. Не забудь уточнить размеры. И если есть аллергия на что-то, тоже пиши.
- Зачем? - моргнув с наиглупейшим видом, спросила Хару. - Мне кажется, вещей на неделю будет более, чем достаточно, да? Да? - повторила она, когда не увидела подтверждения на лице мужчины.
- Нет, - с паузой ответил Гокудера. - Месяц - это вообще-то минимум, если честно.
Он затаил дыхание в ожидании истерики, но на него снова посыпались лишь глупые вопросы.
- Я, что, временно переезжаю сюда? Не проще ли привезти вещи из дома тогда? Список-то солидный будет, да и денег с собой и меня нет совсем.
- Нет, - несколько устало повторил Хаято и разочарованно отложил бумагу и ручку. Он хотел закончить эту часть как можно скорее, а Хару, как назло, оказалась не из догадливых. - Ты не можешь появляться около дома. Тебе нельзя выходить отсюда и звонить тоже никому нельзя. И оставлять сообщения. Об Интернете даже не заикайся.
В ответ ему последовало долгое молчание. Хару была сбита с толку, она еще не до конца понимала, во что вляпалась, и девушка, вновь демонстрируя эталон непроницательного ума, спросила:
- Тогда, может, ты заглянешь ко мне домой? Заберешь мои вещи - я тебе все опишу! - и скажешь что-нибудь родителям, а? Они искать будут.
Гокудера, про себя удивившись тому, что девушка из "Сливы в цвету", жила с родителями, в третий раз дал отрицательный ответ.
- Нет, слишком большой риск. Те, кто хочет выследить тебя, уже, наверняка, дежурят у борделя и у дома, а меня они знают в лицо.
- Ну как же так? - отчаянно и расстроенно спросила девушка, встав с места. - Я... Папа же волноваться будет. И мне надо на работу...
- Перебьешься, - усмехнулся Гокудера, откинувшись на спинку. - Бабы из твоей сферы часто пропадают бесследно, клиенты переживут, тем более, что шлюх в твоем районе предостаточно.
- Я просто танцовщица, а не шлюха! - возразила Хару, разозлившись на равнодушие Гокудеры к ее проблеме. Миура оскорбленно сложила руки на груди и отвернулась.
- Кого ты пытаешься обмануть? Ты сразу потащила меня в спальню, если ты забыла.
- Чтобы запереть тебя с лучшей женщиной в "Сливе в цвету", потому что ты мне понравился!
Хару, побагровев от гнева и смущения, тяжело задышала, и губы Гокудеры растянулись в самодовольной улыбке.
- Я тебе понравился?
Девушка громко вздохнула и закатила глаза, жалея, что вовремя не попридержала язык за зубами.
- Больше - нет! - круто развернувшись, прикрикнула она. - Ты - хам и грубиян, а я ведь всего лишь пять минут назад чувствовала себя виноватой перед тобой!
Гокудера тоже встал на ноги, не намереваясь уступать ей в громкости голоса.
- А больше, значит, не чувствуешь? Ты знаешь, что только из-за твоих идиотских фантазий о том, что тебя хотят продать - да кому ты вообще нужна-то? - я застрял здесь? Я, правая рука босса! Думаешь, мне заняться больше нечем? Да я сам рад бы свалить от тебя подальше! Все еще не чувствуешь себя виноватой передо мной?
Гокудера, вечный пленник собственного темперамента, едва не сболтнул больше, чем следовало. Он попытался успокоиться, но задиристость Хару чертовски мешала.
- Дай сейчас же мне телефон! - требовательно воскликнула девушка, вытянув руку. - Я звоню папе, и он заберет меня отсюда!
Он подошел к ней так близко, что почувствовал ее дыхание на груди. Хаято недовольно глядел на нее сверху вниз, полагая, что это если не припугнет девушку, то утихомирит ее пыл, но Хару не торопилась отводить взгляд. Как бы безвкусно это не звучало, она выглядела чрезвычайно мило, когда была разозлена: агрессивный румянец на щеках, казавшихся нежно-бархатными, как спелые персики, большие честные карие глаза, обрамлявшие их черные реснички, которыми она быстро хлопала, обиженно поджатые раскрасневшиеся губки, - все это обладало такой чарующей силой, что Гокудера на миг позабыл, зачем поднялся с дивана.
- Тебя отсюда никто не заберет, я об этом позабочусь лично, - произнес он, стараясь сохранить имидж опасного незнакомца, но во рту так пересохло, что его голос прозвучал глухо и неуверенно. Его мысли были заняты фантазиями о том, как он, прижав Хару к стене, ласкал ее, целовал ее в губы, в те же притягательные щечки, а она, изнемогая от удовольствия, едва держалась на ногах. Гокудера не вовремя вспомнил, что на ней сейчас совсем не было белья, и он громко ругнулся про себя, приказывая думать о деле и ни о чем больше.
- Это что, угроза? - возмутилась она, уперев руки в бока. - Ты не забыл, что ты должен быть телохранителем или кем-то типа того? Я все скажу твоему боссу, когда он придет, вот увидишь!
Эта угроза подействовала эффективнее любого холодного душа. У Гокудеры не было причин не ненавидеть эту стервочку, а теперь, когда она пригрозила нажаловаться Десятому, а он понял, что был безоружен против такой атаки, умиление обратилось в злобу, и он едва сдержал себя в руках.
Мужчина резко схватил ее за руку и потащил ее в тесную спальню - комнату, отведенную специально для нее. Перепуганная Хару пыталась отбиться, посыпая его проклятиями, но с не меньшим успехом она могла противостоять урагану, если бы была крошечной песчинкой, и потому, когда ее практически бросили на постель, девушка чуть не заплакала, и, пожалуй, заревела бы, если бы в нее не полетел телефон.
- Звони своему папаше, но если ты хоть словом обмолвишься, что ты у нас, то ему не сдобровать. И я не угрожаю, а предостерегаю, потому что желающие навредить тебе не остановятся ни перед чем. Ради вашей же безопасности, сочини ему какую-нибудь ерунду.
Хару, подрагивая под пристальным взором Гокудеры, несмело взяла телефон, и тут же растерялась. Нутро подсказывало ей звонить в полицию, но Хару решила, что раз все это происходило с ней ради ее же блага (и она напомнила себе о том, каким честным и располагающим к себе казался ей Тсуна), то она не будет искать себе новых проблем с Гокудерой. Их уже и без того скопилось немало за несколько коротких часов их знакомства.
Гокудера прожигал ее ненавидящим взглядом, и он был слишком занят сочинением про себя новых ругательств, чтобы вслушиваться в разговор Миуры с отцом, тем более что его почти не было слышно. Менее, чем за минуту его отношение к этой особе успело кардинально перемениться несколько раз, и такое он испытывал впервые. Эта маленькая сучка вообразила себе, что она имела право что-то требовать от него и ругаться с ним, когда на самом деле незапертая дверь ее спальни уже была сама по себе широким жестом снисхождения и милосердия, но эта дурочка об этом, что было по-своему хорошо, не подозревала. Гокудера твердо решил, что он больше не будет нянчиться с ней, но в голове возникло лицо Десятого, полное неодобрения и разочарования, и Хаято от негодования захотелось ударить кулаком стену. Чтобы хоть как-то умерить свой пыл, он решил уделить больше внимания телефонному разговору.
- Пап, я не смогу принести деньги в этом месяце, - услышал он певучий голос Хару, умиленно глядевшей в сторону. - Я лечу в Тайланд через пять минут, деньги ушли на билет и проживание, но, не переживай, я все верну сполна через месяца два! Там, говорят, деньги просто льются...
По ту сторону линии рявкнули так громко, что Гокудера вздрогнул, а Хару отпрянула от трубки. Сглотнув, она набралась смелости вновь приложить телефон к уху, и чем дольше она вслушивалась в ворчание, тем бледнее и напуганнее становилось ее лицо.
- Думаешь, я не знаю, где ты работаешь? - услышал Хаято голос отца Хару. Крик, на который он сорвался, был тот еще.
Хаято не без наслаждения заметил, что девушку загнали в тупик. Она нервно вздрогнула и с трудом выдавила из себя вопрос.
- О чем ты? - карамельно-сладким голосом спросила она в контраст с ее панически-бесцветным выражением лица. Стоило отдать девушке должное, она была по-своему крута, и Хаято не мог не заметить, что не многие были способны держать себя в узде в критической ситуации. Он почти согласился с тем, что такие люди пригодились бы Вонголе, если бы в комплекте с этим навыком у Хару не было включено феноменальное пустоголовие.
Судя по тому, что девушка становилась все мрачнее и мрачнее, ответ ее папаши был далеко не таким, как она хотела. На глазах Хару появились слезы, и она торопливо смахнула их, но за ними появлялись новые, и скоро она перестала обращать на них внимание.
- Пап, успокойся, - неожиданно ровным голосом произнесла она, и любопытство Хаято к ней возросло, - ты все неправильно...
Девушку перебили короткие гудки. Она еще долго не убирала телефон, словно надеясь, что они прекратятся, а на замену им придет голос одумавшегося родителя, но чудеса были исключены из программы ее жизни, и потому Хару, стараясь вернуть своей мордашке оптимистичную улыбку, наконец передала телефон Гокудере.
- Больше меня никто не будет искать. Спасибо.